– Я попросил служителя у ворот прийти пораньше, – сказал мэр. – Посетителей начнут пускать только через два часа.

Вокруг никого не было. Саймону понравился прием, который ему здесь оказали, однако он понимал, что все это делается для того, чтобы он открыл свою чековую книжку. Мэр не знал, зачем он приехал, но постарался по максимуму использовать представившийся шанс.

Теперь же градоначальник остановился и указал на металлические двери в дальней стене:

– За дверью находится лестница, ведущая в подземное помещение, которое когда-то использовали для хранения инвентаря. Оказалось, что это идеальное место, где старые бумаги постепенно обращаются в прах.

– Вы не пойдете со мной? – спросил австриец.

Мэр покачал головой.

– Я подожду здесь. Вы сможете все осмотреть в одиночестве.

Захария почувствовал что-то неладное, и это ему не слишком понравилось. Однако Саймон знал, что Роча находится рядом: он заметил, как его помощник следовал за ними до железных ворот.

– Надеюсь, вы понимаете, что я человек, к словам которого следует относиться серьезно, – сказал Захария, чтобы его спутник его понял.

– Вне всякого сомнения. Вы очень важный человек.

Глава города повернулся и ушел прежде, чем Саймон успел сказать что-то еще. Ему захотелось остановить этого маленького человечка, но он передумал. Вместо этого он сошел с тропинки и пробрался между могилами к внешней стене. Захария сообразил, что этот участок стены идет параллельно улице, по которой они только что прошли. На высоте в десять футов над ним находилась еще одна часть кладбища, также заросшая ясенями, и землю здесь поддерживала стена. Очевидно, двойные двери вели в подземное помещение.

Саймон распахнул их.

Вдоль правой стены стояли грабли, лопаты и метлы. Металлическая лестница вела в темный прямоугольник в каменном полу.

Австриец посмотрел вниз.

Там горел свет.

Очевидно, его ждали.

Захария шагнул на первую ступеньку, но сначала закрыл за собой двойные двери.

Он начал спускаться, понимая, что движется назад по времени. Каждые шестьдесят сантиметров означали очередной слой могил. Когда мужчина добрался до самого дна, он достиг уровня, где семьсот лет назад евреи начали хоронить своих близких.

Посмотрев вниз и вперед, он увидел, где заканчивается лестница.

Еще несколько ступенек – и он ступил на пол.

Теперь Захария, по его подсчетам, спустился на глубину в семь или восемь метров под землей. Он находился в освещенной комнате площадью около десяти квадратных метров. Потолок нависал у него над головой, а черный земляной пол был влажным. Книги и документы грудами лежали вдоль стен, и основная их часть успела почти полностью сгнить. В затхлом воздухе пахло разложением, и Саймона заинтересовал источник этого запаха.

В центре комнаты, под тремя яркими электрическими лампочками, стояла женщина из Вены, с которой он встречался в Шенбрунне.

Израильский посол в Австрии.

– Нам необходимо поговорить, – сказала она.

Элли слушала беседу раввина и ее отца, сообразив, что оба знают вещи, которые ей неизвестны. В особенности ее отец, который, видимо, многое от нее скрыл.

Например, ключ, который она посчитала ключом от пиратского сундучка, хотя его и украшали три звезды Давида. Остальные отметки на ключе были совсем мелкими, и девушка не смогла их разглядеть.

Беккет тронула история встречи ее прадеда и Берлингера. Она никогда не видела ни Марка Кросса, ни его жену – оба умерли задолго до ее появления на свет, но бабушка рассказывала ей о них, и девушка видела их фотографии, хотя и знала о них очень мало, если не считать того, что Кросс был известным археологом.

– Каким был мой прадед? – спросила она у раввина.

Старик улыбнулся.

– Он был замечательным человеком. Ты знаешь, что у тебя его глаза?

Элли покачала головой.

– Мне никто этого не говорил.

– А кто ты такая? – спросил Берлингер.

Девушка решила проявить скромность.

– Меня взял с собой отец.

Раввин посмотрел на Сагана.

– Если ты действительно левит, как написано в послании, то должен знать свой долг.

– Пришло время перемен, – отозвался журналист.

Беккет увидела, что старик удивлен.

– Какой странный ты сделал выбор, – сказал Берлингер. – Я чувствую гнев. И обиду.

– Я не делал выбора. Мне лишь известно, что моя дочь и человек по имени Захария Саймон что-то задумали, – сказал Том. – Я не знаю, что именно, и меня это тревожит – ведь из-за их планов вчера погиб человек.

– Однако ты привел ее с собой?

– Так я могу за ней приглядывать.

Элли не понравился тон отца, но девушка оставила свое мнение при себе. Она находилась здесь, чтобы узнать то, что нужно Захарии, и споры ей не помогут.

Берлингер взял ключ.

– Я сделал его много лет назад. Это мой вклад в предприятие Марка.

– И в чем оно состояло? – спросила Беккет.

Раввин бросил на нее жесткий оценивающий взгляд.

– Он был избранным, его называли левитом, человеком, которому доверено все. Однако он жил в страшное время. Нацисты изменили нашу жизнь. Они даже пытались найти то, что он охранял.

– В каком смысле? – спросил Саган.

– Они хотели заполучить сокровища Храма. Думали, что таким способом им удастся уничтожить нашу культуру, как это сделали Вавилон и Рим.

– Сокровища Храма исчезли две тысячи лет назад, – сказал Том.

– Но они слышали легенды о том, что сокровища спрятаны в надежном месте, – сказал Берлингер. – Как и я. И только одному человеку известна правда об этих сокровищах. – Старик немного помолчал. – Левиту.

– Три дня назад я счел бы вас безумным, – проговорил репортер. – Теперь же готов вам поверить. Очевидно, происходит что-то, связанное с сокровищами.

Раввин указал на записку.

– Твой отец был левитом. Он знал секрет сокровищ или ту часть, что ему открыл Марк, который был осторожным человеком. И его можно понять. Ведь именно он впервые за сотни лет изменил все, что касалось доверенной ему тайны. Он не мог поступить иначе – такое наступило время.

Элли могла только представлять, каково пришлось евреям в Европе в период с 1933 по 1945 год. Кое-что ей рассказывали дед и другие родственники, но сейчас она видела человека, который сам прошел через эти испытания.

– Ты сказал, что намерен все изменить, – прошептал Берлингер. – Что именно?

– Я собираюсь найти сокровища, – заявил Саган.

– Зачем?

– Проклятье, а почему нет? – Журналист заговорил громче, и теперь в его голосе слышался гнев. – Вам не кажется, что оно оставалось скрытым слишком долго?!

– На самом деле я с тобой согласен, – неожиданно произнес старик.

Глава 55

Бене выбрался из пикапа. Он ехал из собственного поместья на запад, а потом на север, в горы, и оказался в округе Святой Марии, в той самой долине, где они вчера побывали с Треем. Именно об этом месте говорилось в купчей, найденной в ямайском архиве. Рядом протекала река Флинт, которая, как и множество ее притоков, сбегала с гор к берегу. Фрэнк Кларк следовал за Роу на другой машине. Слова друга взволновали Бене, а ложь Фрэнка и отношение к нему маронов вызывали у него раздражение и гнев. Он был добр к этим людям, сделал для них больше, чем кто-либо другой.

Однако он им не нравился.

Бене искал рудник ради них, а выяснилось, что маронам давным-давно известно, где он находится.

Впереди Роу увидел еще один автомобиль, рядом с которым стоял Трей Халлибертон.

Они с Кларком подошли к нему.

– Отсюда далеко до нужного нам места? – спросил Бене.

– Может быть, минут десять вверх по склону, на восток, – сказал профессор.

Полная луна озаряла лес холодным бледным светом, и среди далеких туч мерцали розовые зарницы. Бене прихватил с собой два фонарика, но увидел, что Трей тоже взял фонарь и кое-что еще.

Роу указал на непонятный предмет и вопросительно посмотрел на ученого.